Гнездо Феникса - Страница 71

– Кто открыл Драконьему Шипу это знание? – грозно вопросил иерарх.

– Глаза и уши Серебряных Змей рассеяны повсюду. Было так: Видящие Внутрь допустили Чужих в обитель Нетленной Чистоты.

– Воистину, Ложномрак распростер свои крылья над этим миром, – проговорил Алмазный Жезл. – Я жду Очищения…

– Пусть Драконий Шип выбирает, – напомнил Дилайт. И тут же прибавил тоном пониже: – Хаим, прикрой Кратова.

Шурша плащом, Драконий Шип приблизился к напряженно молчавшим землянам вплотную. От него исходила леденящая волна ненависти пополам с черным безумием. Ощупал взглядом каждого с ног до головы – Биссонет, не удержавшись, попятился, натолкнулся на Джеда и застыл…

Стеклянные глаза уперлись в Кратова.

Чувствуя, как холодное пламя подземелий лизнуло его своим языком по сердцу, Кратов подался вперед.

– Мы встретимся, – сказал он на языке Иовуаарп.

– Мы встретимся, – подтвердил Драконий Шип.

И коснулся его груди длинным крючковатым пальцем.

– Драконий Шип выбрал неверно! – воскликнул Дилайт с отчаянием.

– Выбор совершен, – равнодушно сказал Аафемт, отходя.

– Что вы натворили, Кратов, – произнес командор упавшим голосом. – Вы хотя бы знаете, на что вызвались? Это было моим делом…

Кратов не ответил. Он отстранил остолбенелого Хаима и вышел на середину зала.

– Пусть Алмазный Жезл услышит! – крикнул он.

Жрецы зашумели, задвигались.

– Чужой знает древнесокровенное, – изумленно сказал иерарх. – Как такое возможно?

– Истиносвет безграничен, – ответил Кратов. – Я выбран Драконьим Шипом. Но остальным Чужим должен быть открыт обратный путь. Таково мое требование.

– Кто ты, чтобы требовать перед лицом Алмазного Жезла?

– Никто не знает будущего, – продолжал Кратов. – Может случиться так, что я обрету имаго. Пусть Алмазный Жезл знает: когда он избавится от оков своего тела, я замкну перед ним врата Нетленной Чистоты. И Вечно Живущие не примут его в свой круг, если он не исполнит того, что я хочу.

– Рассудок твой обуяла Ложнотьма, – возразил иерарх. – Чужие не способны обрести имаго…

– Я знаю древнесокровенное, – прервал его Кратов. – Подобные мне обретают имаго. И я стану Вечно Живущим и велю Малым Стражам навечно затворить обитель Нетленной Чистоты перед всеми Аафемт. Пусть Алмазный Жезл поверит, что я сделаю это. Истиносвет не гаснет!

Его последние слова прозвучали угрозой.

3.

В оконной щели была видна узкая полоска плотно-серого вечернего неба, подсвеченного кровавым сиянием терминатора. Потом и ее перекрыли босые ступни охранника… Кратов едва слышно вздохнул и отошел.

– Хорошо, что все состоится утром, – сказал он.

– Мало в том хорошего, – проговорил Дилайт удрученно. По своему обыкновению он размеренно вышагивал из угла в угол, безошибочно огибая в темноте кресло и стол. – Что вы натворили… Вы впутались туда, где ни черта не смыслите. Это было моим делом и ничьим больше.

– Моим тоже. Драконий Шип сжег Аксютина.

– Ну и что с того? – спросил командор. – Он мог сжечь совершенно незнакомого вам человека в то время, когда вы мотались по Галактике по своим плоддерским делам. Разве тогда вы тоже бросили бы все, чтобы явиться на Уэркаф для сведения счетов? Это контакт! Это игра, в которую играют не по нашим правилам! И уж подавно не правилам вендетты…

– Но вы сами пытались сыграть в эту игру.

– Знаете, Константин, вы просто самонадеянный юнец. И до конца не представляете, что вас ожидает. Это поединок без правил. Двое заходят, выходит один… Не забывайте, что шесть лет назад вы уже вышли один из поединка. Или теперь что-то сместилось в ваших нравственных устоях?

– Дело не в этом, – упрямо сказал Кратов. – И я помню о том, что произошло шесть лет назад. Конечно, вы вправе думать обо мне что угодно.

В бессмертном мире он
Мог жить за веком век,
Но вот по воле сердца своего
Он сам пошел на лезвие меча –
Как безрассуден этот человек!

Сейчас мне нужно было, чтобы вы могли вернуться на корабль. Я этого добился. Что же до здешних правил, то я намерен их поломать. Возможно, Драконий Шип великий боец и одолеет меня. Ну, а я не собираюсь его убивать. В конце концов, он тоже не убил Аксютина… Двое зайдут, двое и выйдут.

– Вам без малого тридцать лет, Константин, а рассуждаете вы как дворовый мальчишка, – не утерпел Хаим. Он полулежал в углу комнаты на шкуре, подперев голову ладонью. – Кто затронет наших, тот получит в лоб… А стихи мне понравились, – прибавил он меланхолично.

– Лучше бы этот змееглазый выбрал меня, – буркнул Джед. – А может быть, ну его на хрен, этот поединок? Что нам за дело до их паршивых обычаев?

Кратов промолчал. Он опустился на пол рядом со свернувшимся по-кошачьи негром, прислонился к стене и прикрыл глаза.

– Обычаи надо уважать, – ответил за него Хаим. – Даже паршивые. Мы – ксенологи, незваные гости в чужом доме. Дин верно сказал: игра не по нашим правилам… И потом, у нас уже нет иного выбора.

– Мне стыдно признаться, – сказал тихонько Биссонет. – Но я очень боялся, что Шип укажет на меня. Ведь я тоже… как это?.. осквернял нежные покровы.

– Совершенно исключено, – отмахнулся Дилайт. – Ни вас, Джед, ни вас, Берт, ни тем более Хаима он никогда бы не выбрал. У него были претензии только к нам двоим. Свою роль сыграло знание сакрального языка… Но для чего выпятились именно вы, Константин?! Это было моим делом, – снова повторил он.

– Зря я растоптал батареи фогратора, – сказал Джед.

– Не зря, – возразил Кратов. – Ведь у нас нет фогратора. Да я и не взял бы его ни за какие коврижки.