Гнездо Феникса - Страница 6

– Занятно, – усмехнулся Кратов. – Только где мы возьмем в нашем скудном плоддерском арсенале детали для спешного сооружения какой-то чертовой головки?

– Мы вам поможем, – сказала Джемма. – Завтра днем у вас будет готовая инфразвуковая головка. И даже со следящей системой.

– А чтобы как-то стабилизировать экологию, – сказала Климова, – хотя бы на время, пока будет решаться вопрос о целесообразности сохранения здесь маяка, уместно будет распылить в верхних слоях атмосферы отражающие облака. Например, из бария. Они смягчат поток жесткого излучения, и он перестанет досаждать местной фауне.

– Разумеется, – покачал головой Грант. – Вы же у нас на все руки мастера.

– Мастерицы, – невозмутимо поправила его Климова. – Приступайте, субнавигатор.

Грант конфузливо крякнул и тоже полез из своего угла.

– Неловко как-то, – пробормотал он, предупредительно уступая дорогу девушке. – Мы же вроде тут хозяева. Пойду помогу.

5.

– Странно, – вдруг сказала командор Климова, глядя им вслед.

– Что странно? – спросил Кратов.

– Нелепая традиция – пропускать женщину вперед. Откуда она взялась? Это же противоестественно, противоречит биологической концепции полов. Первобытный охотник не мог позволить хранительнице очага и продолжательнице рода выйти из пещеры прежде себя. Там ее мог подстеречь хищник. И в дальнем космосе это правило должно бы возродиться. Но нет…

– Не нужно требовать чересчур многого от Гранта, от меня и от любого другого мужчины. Мы привыкли к иному правилу: место женщины, хранительницы очага и матери, – у очага, на Земле, а не в дальнем космосе.

– Ересь, – сказала Климова недовольно. – Впрочем, извините. У нас не так много времени, чтобы расточать его на лирику. Пора заняться делом.

– Ленка, – позвал Кратов. Неожиданно даже для самого себя.

И снова, как тогда, увидел, как внезапно замерла командор – на полушаге, на полувздохе.

– Слушаю вас, – произнесла она казенным голосом.

– Откуда ты здесь? Ты – и в Звездном Патруле?

Она улыбнулась краешком рта – или ему просто показалось. Или очень захотелось увидеть на ее лице улыбку. Пусть даже слабый намек на улыбку.

– А вы… – она тряхнула головой, делая над собой усилие. – А ты не понимаешь?

– Ни черта, – сознался Кратов.

Он не ошибся: улыбка наконец-то проступила на губах командора. Насмешливая, недобрая. Не та, какую он желал бы видеть.

– Еще бы, – сказала Климова. – Это нелегко понять. Особенно если изобразить в лицах. Тощая голенастая девчонка с соломенными косичками. Вечно ободранные коленки, облупленный нос… – Кратов вспомнил давешний разговор с Грантом и конфузливо крякнул. – А рядом? Ну конечно же он! Косая сажень в плечах, литые мышцы под атласной кожей, умный саркастический взгляд, полная уверенность в себе и собственном будущем. Ну как тут не влюбиться?!

– Что, что? – переспросил Кратов.

– …И вот он с блеском поступает в Училище Звездной Навигации и Разведки. А как же иначе? Отныне ему всегда быть на переднем крае, ибо где же еще ему быть? А вот девчонку, очертя голову кинувшуюся следом, туда не взяли. Не берут в Галактику таких глупеньких и слабеньких! Еще и посмеялись над ее нелепой фантазией. «Ах, та-а-ак?! – подумала она. – Ну, я тебе докажу…»

– Мне доказать? Что?..

– Пока еще ничего особенного. Так, вообще – доказать. Но девчонку ждал поворот от ворот – много раз, пока ей, бедной дурочке-дурнушке, не захотелось доказать уже всему белому свету, что косая сажень в определенных местах и всякие там литые мышцы – еще не главное… Лирика все это, коллега. Или как тебя теперь называть – брат-плоддер? Никчемная слюнявая лирика.

– Ленка, – пробормотал Кратов. – Я же ничего не знал.

– Воображаю, как бы ты покатывался, рискни я хотя бы намекнуть на мое небезразличие к тебе? Ты же в ту пору млел подле своей рыжекудрой Юлии… Но дело прошлое. Давно уж нет никакой Ленки. Ничего нет. А есть командор Звездного Патруля Климова и брат-плоддер Кратов. Да еще, пожалуй, почти угасшее эхо воспоминаний, долетающее к нам из детства.

– Полузабытые маяки, – со злостью проговорил Кратов. – Никому, кроме историков, не известные планеты. Месяцы и годы полного отчуждения. Вот он, мой передний край! Вот на что сгодились мои мышцы!

– Плохо они сгодились, – заметила Климова. – Даже против пантавров.

– Ленка, – сказал Кратов. – Конечно, ты права, ничего уже нет. И быть не могло… Но кто же ты теперь? Амазонка? Знак беды или надежды?

– Эхо, – снова улыбнулась Климова. – Только эхо.

6.

Низину частоколом обступал лес, кое-где побитый недавним набегом пантавров. Сквозь прорехи до самого горизонта видна была голая степь. И это был почти земной лес, в котором росли деревья как деревья, чьи замшелые от времени и сырости стволы на громадной высоте пушились голубыми, а иной раз – и привычно зелеными кронами. А между стволов уже взламывала наслоения палой хвои молодая, мягкая еще, но настырная поросль.

Вот только птицы не пели. По какому-то странному капризу эволюции они здесь не возникли.

– Какой запах! – сказала Джемма. – Почти земной. Правда?

– Неправда, – сказал Грант.

– Да ты просто не помнишь.

– А ты?

Девушка не нашлась, что ответить.

По представлениям Гранта, изрядно размытым годами отчуждения, неоткуда было взяться такому запаху – дикому, горячему, разнузданному – на старушке Земле. На планете, умудренной опытом тысяч и тысяч лет цивилизации. Все же здесь был первобытный лес, поднявшийся и окрепший в юном, ничего толком не изведавшем, не пережившем мире.