Гнездо Феникса - Страница 38

«Ничего здесь нет, – думал Кратов. – Никаких тебе дольменов. Равно как и могильников, кенотафов и курганов. Я уже убежден в этом… Но почему? Откуда это? Ведь я же видел этот проклятый каменный ящик, был в нем, едва не дотронулся до работающей на последнем издыхании сепульки. Вот этой самой рукой! – он поднес к лицу распяленные пальцы и пошевелил ими, словно удостовериваясь, что хотя бы они существуют в реальности, а не пригрезились ему. – Верно: видел, едва не дотронулся. Кабы знал, чем обернется – дотронулся бы. За милую душу! Сграбастал бы не размышляя и задал такого деру на «корморан», что Серебряные Змеи поразевали бы свои пасти от изумления. Вывалив раздвоенные языки… И все же зонды вернутся пустые. Тут ничего не исправить. Я вернулся пустой – и они тоже. Или это я так успокаиваю себя, чтобы утаить надежду на счастливый исход? Скажем, на добрых два часа… или хотя бы сорок минут… аудиовизуальной информации о поросшем травой и кактусами, сильно обгорелом, хотя и не лишенном прежних характерных очертаний так называемом «Кратовском дольмене». Стоит, голубчик, где стоял, никуда не делся, по всем законам физики ни за какой терминатор не укатил. Придите и осязайте… И все поочередно, пряча взоры, посещают меня, чтобы пожать руку и молвить прочувствованное слово. Биссонет со слезами раскаяния падает мне на грудь. Благо на ней вполне достанет места всем кающимся».

Кратов хихикнул, вообразив картинку, и виновато покосился на спящего Аксютина.

«Черта лысого… Нет во мне никакой надежды. Чудес не бывает.

О да, я знаю, это по мне
Колокол вечерний звонит,
Но в тишине прохладой дышу.

И зонды не помогут, как бы того ни желали все, кто еще мне верит. Сам-то я, во всяком случае, себе уже не верю ни на грош, – он зажмурился до боли в веках. – Но куда, куда он пропал, этот дерьмовый дольмен?! Ведь он же был!»

Кратов сел. Обхватил голову руками. Он почувствовал, что если в самое ближайшее время не поймет, куда и отчего сгинул дольмен, то никогда, ни за что не уйдет из плоддеров.

6.

В кают-компании, несмотря на ранний час, присутствовали почти все члены миссии. Не было Аксютина: он спал как сурок и даже улыбался во сне. Должно быть, ему виделась русокосая женщина.

На негнущихся ногах Кратов переступил порог.

– Что? – спросил он сипло.

Дилайт неохотно оторвался от рассыпанных по столу цветных графий.

– Вы неважно выглядите, коллега, – сказал он.

– Не в этом дело, – промолвил Кратов.

От его взгляда не ускользали ни довольная физиономия Джеда, ни выражение тихого торжества на чеканном лике Татора, ни кислая мина Биссонета…

– Взгляните, – пригласил его Дилайт. – Вам это должно показаться любопытным.

– При том, что два зонда еще не вернулись, – как бы между прочим ввернул Джед.

Кратов подошел к столу. Ему понадобилось собрать все силы, чтобы проделать это без суеты. По правде говоря, его колотило… Окружающие внимательно следили за его реакцией. Кратов взял за уголок одну графию, поднес к самому лицу, словно его зрение вдруг притупилось.

Медленно, как в полусне, вернул графию на прежнее место. Отступил на шаг.

– Тебе нравится? – осторожно спросил Торонуолу.

– Да, – сказал Кратов, с трудом разжимая сведенные губы. – Просто замечательно. Спасибо, Джед. Но это не дольмен.

– О, мать твою! – рявкнул Джед. – Что же это?!

– Константин, – мягко произнес Дилайт. – Не торопитесь делать выводы. Здесь целая серия снимков, в разных ракурсах и масштабах. Мы можем просмотреть их на видеале…

– Это не дольмен, – повторил Кратов.

– Руины сооружения, – терпеливо сказал Элул. – Около десятка грубо отесанных каменных плит, навалившихся друг на дружку, как костяшки домино. Остатки колоннады у западного крыла.

– Не было там никакой колоннады, – сказал Кратов.

– Ты же не видел! – заорал Джед. – Ты с другого крыла подходил!

– Я шел с востока на запад, – упрямо сказал Кратов. – Никуда не отклонялся. И набрел на дольмен. Точно на вход в него. Я понимаю, что стороны света здесь условны. Но то, что двигалось по небу вместо светила, склонялось к горизонту спереди от меня.

– Врешь! – взревел Джед. – Плоддер брехливый! Не мог ты видеть никакой луны! После пожара все небо должно быть затянуто тучами пепла…

– Так оно и было. Луну видел бортовой когитр. Он давал мне направление. Как это принято на неисследованных планетах в условиях неопределенности: предполагаемый запад, предполагаемый восток… Это не дольмен, – снова сказал Кратов с тихим отчаянием.

– Грандиозно! – вдруг расхохотался Биссонет. – Я в восторге: утопающему суют в руки веревку, а он брезгливо отпихивает ее, требуя белоснежную яхту!

– А почему вы решили, что я тону? – спросил Кратов и заглянул в глаза Биссонету.

Смех оборвался. Веселье на лице Биссонета обернулось нелепой замороженной гримасой. Остолбенев, ксенолог вдруг против воли перестал видеть вокруг себя хоть что-нибудь. Только обращенную к нему жуткую, неподвижную маску из обожженной глины с глазами-бойницами, откуда сквозил пронизывающий до костей холод.

– Хорошо, – сказал Дилайт, разряжая обстановку. – Пусть не дольмен. Тогда что же? И как мы это назовем? – он сощурился и раздельно проговорил: – «Некрополь имени Дж. Р. Торонуолу»?

– Я здесь лишний, – с досадой отмахнулся Джед. – Проблему ставил Хаим, а чертовщину эту разыскал зонд под номером 394. Им и вся заслуга.

– Ну, наведаться туда во всяком случае стоит, – промурлыкал себе под нос Элул.

– Несомненно, – сказал Дилайт. – Вне зависимости от названия. Итак, сразу после завтрака. Состав группы: я, Хаим, Аксютин. Павлу сегодня будет интересно… Джед, как всегда, водителем. Эл, останетесь на корабле за меня, – он посмотрел на ссутулившегося Кратова и после небольшой паузы добавил: – Коллега Кратов, вы тоже с нами. Только не сочтите за труд, разбудите своего соседа.