Гнездо Феникса - Страница 25

Кратов предупредительно кашлянул. Негр мгновенно, по-звериному мягко обернулся. Его карие, глубоко посаженные глазки внимательно исследовали гостя с головы до пят, прощупали каждую складочку его неброского одеяния.

– Я Константин Кратов, – сказал тот и коротко поклонился.

– А я Джедидайя Рэкуанкези Торонуолу, – сипло проговорил негр. – Повтори.

– Дже… кеде… – растерянно попытался Кратов. Он тут же взял себя в руки и, прямо встретив насмешливый взгляд черного великана, заявил с вызовом: – Я не запомнил.

– Еще бы, – хмыкнул негр. – Я и сам не мог выучить собственное имечко, пока мне не стукнуло шесть годиков. Сразу видно, что ты не ксенолог и никогда им не станешь. Дилайту, например, мое имя все равно что кошкин чих. Он любое слово из пятидесяти слогов скажет и не поморщится. Мы с ним держали пари, и я продул бутылку настоящего ямайского рома из пиратских кладовых. Правда, когда мы ее кончали, мне досталось больше половины… Так что можешь звать меня просто Джед. Я здесь первый навигатор. А ты, я вижу, плоддер.

Кратов кивнул. Непонятно отчего, но грубоватое обращение Джеда возвращало ему душевное успокоение.

– Пили сюда, – сказал Джед. – Садись в свое кресло. На чем летал?

– Шесть лет назад – даже на трампах. В последнее время большей частью на старых моделях. «Кондоры», «рендзаны», «гиппогрифы». В лучшем случае – «кормораны».

– Это все мини-трампы. Значит, от серьезных кораблей ты отвык.

– Получается, что так.

– Не унывай, Кратов, – сказал Джед. – До старта еще пятьдесят часов. Миди-трамп класса «анзуд» к твоим услугам. Если ты и впрямь звездоход, как я слыхал, за этот срок я наново слеплю из тебя вполне приличного драйвера для больших новых посудин.

– Бывший звездоход, – поправил Кратов.

– Нет такого понятия «бывший звездоход». Я могу не спорить, когда говорят: хороший звездоход, так себе звездоход… Все прочее – бред. В этом рейсе лучше иметь побольше звездоходов на борту. Дилайт – хороший звездоход, хотя и подался в ксенологи. Татор, наш инженер, тоже в Галактике не проездом. Ну, я – само собой разумеется! А теперь еще и ты. С таким экипажем можно прогуляться к сатане в хибарку.

– Похоже, вы ждете от миссии больших неприятностей.

– Еще раз обратишься ко мне на «вы» – получишь по загривку, – пообещал Джед. – Тоже выдумал! Меня никто в Галактике на «вы» не называет. И мне насрать на то, что ты напялил на себя этот траур. Сначала все мы звездоходы, а уж потом кто-то из нас плоддер, ксенолог или черт с рогами. А неприятности я тебе обещаю. Как же их не ждать, коли мы, горстка взрослых, везем в самое пекло несмышленых детей?! Эти ксенологи – сущие дети. Они же не знают, что это такое – Галактика и какое обхождение ей подобает! Лезут очертя голову куда ни попадя. Будто нет у них ни матерей, ни женщин… Как они тебя приняли?

– Я им не понравился, – признался Кратов.

– Будь ты аппетитная девчушка вот с такой попкой, – Джед проделал широкими светлыми ладонями волнообразное движение, – я бы удивился твоим словам. А так все понятно. Они думают: раз плоддер, значит непременно убийца и ни секунды не медля примется щунять их по углам, хулить Господа, а в итоге кого-нибудь пришибет насмерть. Есть на Земле говнюки, которые только тем и заняты, что распускают всякие пули про Галактику. Очень уж им охота вернуть нас всех по домам и запереть покрепче. Чтобы никто не смущал их покоя байками о вольной воле между звезд, о чужих мирах, не каждый из которых плоше нашего. И есть такие, что верят им развесив уши… Ну что, приступим?

7.

Один из тех, кого словообильный Джед Торонуолу причислил ко «взрослым», инженер-навигатор Элмер Элкана Татор, оказался, в противоположность ему, молчаливым молодцом, предпочитавшим не издавать ни звука, если к нему не обращались. На все призывы Джеда подтвердить его правоту: «Но я верно говорю, Эл?!» он отвечал мягкой полуулыбкой. Судя по смуглой коже, ястребиному носу, резко очерченным скулам и жестким вороным волосам до плеч, Татор был индеец, что многое объясняло в его характере.

– Теперь у нас два молчуна в экипаже, слышишь, Эл? – гаркнул Джед и захохотал.

Татор улыбнулся и протянул Кратову ладонь с длинными, «музыкальными» пальцами. Его пожатие, однако, было железным.

– Я буду обращаться к вам по первому имени, – сказал он тихим застенчивым голосом. – А вы ко мне – по первому слогу любого из двух. Но если вы услышите, что меня называют Эл-Квадрат, то знайте, что я не обижаюсь.

– Бедняге Элу всюду мерещится, будто окружающие только и заняты, что сдуванием с него пылинок, – пояснил Джед. – Дескать, если он настоящий ирокез…

– Тускарора, – поправил Татор, печально улыбаясь.

– Будет тебе прибедняться! Ты гурон, доподлинный гурон-головорез, и такие, как ты, истребили несчастных могикан. Я сам читал.

– Гуроны давно растворились среди белых канадцев, – вздохнул Татор. – А могикане – среди краснокожих лени-ленапов. Только мы, тускарора…

– Так вот, этот ирокез думает, что все вокруг леденеют в предчувствии его внезапного вымирания от ненароком нанесенной обиды. Индейское самолюбие, племенная гордость, то-се… Их же около сотни уцелело, чистопородных ирокезов, верно, Эл? Досадно будет, если он вдруг ни с того ни с сего вымрет, не оставив наследников. Сам-то он об этом еще и не думал. Если, конечно, я все о нем знаю… Да только какую же это обиду надо нанести, чтобы его пронять, когда он медведя запросто с ног валит?!

– Неправда, – возразил Татор, потемнев лицом от смущения. – Разве можно поднимать руку на медведя?